Царь-Космос - Страница 103

103

– Голова кругом, – честно ответил батальонный. – И куча вопросов.

– Можно один, – начальник улыбнулся в «шкиперскую» бородку.

Один?! У Виктора их было под сотню. Но если так…

– Ким Петрович, как ваша фамилия?

– Она вам известна, – начальник спрятал трубку и посветил фонарем вперед. – Не догадались? Я Ким Петрович Лунин. С Николаем Андреевичем мы родственники, и я решил взять псевдоним. Отвечу и на второй вопрос. Мы старых катакомбах под городом, этот участок появился не позже конца XVI века. Чуть дальше – подземная часовня Скуратовых, чрезвычайно интересный объект, открытый незадолго до войны профессором Белиным. Ну, перекурили? В путь!..

И снова черные стены, глубокие ниши слева и справа, уходящий в темную даль потолок. Холодная земная твердь… Виктор уже приноровился и шел быстро, вполне успевая за энергичным и резким Кимом Петровичем. На постоянное ворчание Гондлы он уже не обращал внимания. Пусть ее!

Всезнающий начальник на этот раз ошибся. Второй вопрос батальонного был бы совсем иным. Катакомбы – невеликая загадка, почти в любом старом городе найдутся. А вот кто таков сам товарищ Ким? Виктор уже понял, что лет их командиру, несмотря на бодрый вид, не так и мало. Тридцатилетние спутники для любителя трубок просто «молоде-е-ежь». Если таинственный Агасфер не солгал, и Ким Петрович – пришелец из непонятного Грядущего, то все еще больше закручивается. Родился в 1932-м, сейчас «там» 2010-й…

Альбинос подметил еще одну очевидную странность. Товарищ Ким в РСДРП уже много лет, Николай Лунин вступил в партию едва ли раньше 1917-го. Однако, псевдоним взял себе первый, словно заранее оставляя фамилию родственнику.

О том, возможно ли в принципе путешествие сквозь Время, Виктор решил пока не задумываться.

– Вырыпаев, вы не можете идти быстрее? С вами мы здесь до утра проплутаем!..

Чем дальше они шли, тем меньше запоминалась дорога. Все те же коридоры, перекрестки, ниши в стенах. Батальонный мог лишь удивляться, как товарищ Ким умудряется находить в этом каменном хаосе путь. Несколько раз попадались вырубленные в камне помещения, чаще размером с комнату, реже – целые залы с намеченными в камне колоннами и аккуратно обработанными стенами. Везде было абсолютно пусто, лишь однажды под ноги попалось россыпь свежих винтовочных гильз.

На очередном привале Ким Петрович рассказал, что они прошли мимо очень интересного археологического объекта, открытого все тем же профессором Белиным. В XVI веке там по некоторым предположениям располагалась допросная, где разбирались с наиболее секретными узниками – русскими «железными масками». Сам товарищ Ким в это не верил, считая «объект» обычным складским помещением, каких в те годы было немало под Столицей.

Вырыпаеву стало не по себе. Он представил себе подземную тюрьму – узилище в толще глухого камня. Ни света, ни свежего воздуха, только лица палачей под красными колпаками. Фантазия в духе читанных им еще в гимназические годы «страшных» готических романов. Виктор прекрасно это понимал, однако неприятное чувство осталось. Свежие гильзы – это уже не археология.

После шестого привала воздух стал заметно свежее, а коридор шире и суше. Под ногами стал попадаться вполне современный мусор, главным образом, тряпье и пустые бутылки. В этих местах явно бывали чаще. Гондла подтвердила догадку, пробурчав о беспризорниках, встреча с которыми им совершенно ни к чему. Однако впереди было пусто, а вскоре они опять свернули, на этот раз в узкий коридорчик, ведущий резко вверх. Под ноги попалась первая ступенька.

– Лестница. Осторожней! – с некоторым опозданием предупредил товарищ Ким.

Заскрипел открываемый железный люк. Темнота отступила, сменившись неровным желтым огнем.

– Вырыпаев, быстрее можете?

Понукаемый вредной дамочкой, Виктор миновал последнюю ступеньку.

– Пришли, товарищи! Вопрос с эвакуацией урегулирован.

Веселый голос любителя трубок донесся откуда-то со стороны. Они были в обычном подвале с небольшими окошками под потолком и огромными черным бочками вдоль стен. Неярко горели керосиновые лампы, прямо напротив люка, из которого только что довелось выбраться, красовался огромный, на половину стены плакат: красный пароход с надписью «РСФСР» рассекал бушующее море, по которому сиротливо плавала царская корона. Возле входа скучал часовой в форме, напоминающей знакомую ЧОНовскую, но все же слегка иной. Серая шинель, черные петлицы, короткий кавалерийский карабин у ноги, на поясе – штык-нож от «Арисаки». Альбинос прикрыл правый глаз, всмотрелся. На петлицах желтели буквы «Ч.С.Р».

– Пошли, пошли! Вырыпаев, чего стоите?

Гондла опять торопила. Его Егорович, держа в руках «сундучок», уже стоял на ступеньках лестницы, ведущей наверх. Виктор нерешительно шагнул следом. Часовой в серой шинели проводил его равнодушным скучающим взглядом. Батальный вспомнил: весной 1921-го, когда ЧОН начали переформировывать, его хотели назначить инструктором в губернский штаб Частей стратегического резерва.

«Ч.С.Р.» Теперь стало понятнее.

Виктор почему-то решил, что окажется на улице, но за лестницей их ждал коридор – широкий и пустой. Пахнуло старой пылью и еле уловимым духом воска и ладана. Товарищ Ким и Егор Егорович ждали, стоя возле узкого зарешеченного окна.

– С боевым крещением, Виктор Ильич! Надеюсь, не с последним.

Начальник резко шагнул вперед, протянул широкую ладонь.

– С боевым! – Егор Егорович тоже протянул руку. – Гондла, традицию нарушаешь!..

Дамочка фыркнула, но тоже подошла ближе и внезапно поцеловала Виктора в небритую щеку:

103