Царь-Космос - Страница 109

109

– Извини, товарищ Тулак. Извини – и здравствуй, вот тебе левая, она к сердцу ближе. Напомню, что в прошлый раз мы на «ты» перешли, от чего оказываться не вижу причины. А до Чукотки еще дожить нужно. Твои в группе все целы?

Какой-то миг поручик колебался, но потом решил, что хуже не будет.

– Ольге Зотовой пришлось бежать. Вырыпаев пропал куда-то, в общежитии нет, на работе тоже. Не звонил и писем не присылал. Я хотел спросить у товарища Кима.

Лунин поглядел странно, покачал головой.

– Трубку тебе выдать успели?

Поручик порылся в кармане, достал «billiard».

– Масонерия! – голубые глаза Николая Андреевича потемнели. – Тем хлопцам, что до вас были, еще и зажигалки подарили, с надписями. «Спи спокойно, дорогой товарищ!»…

Семена передернуло. Комиссар если и шутил, то уж слишком мрачно.

– …Что же касается Чукотки, товарищ Тулак, то могу тебе доложить, что дорога туда хоть и долгая, но начинается, как известно, с первого шага. Его мы, считай, уже сделали.

Поручик вновь оглядел заполненную парнями в одинаковых гимнастерках комнату.

– Мы… Мы арестованы?

– Приглашены. – Лунин недобро усмехнулся. – Чаю, правда, не обещают. А вот товарища Куйбышева, председателя ЦКК, не выпускают из квартиры. И не его одного.

Офицер впервые пожалел о своей принципиальности. Надо было не играть в рыцарство, а уходить еще вчера, да не одному, а с закомэксом Зотовой. Девица нервная, того и гляди, дров наломает. С другой стороны, грешно пропускать такое. Где еще увидишь схватку Красных Скорпионов? Может, для этого судьба и сберегла его, добровольца декабря 1917-го? «Я твердо знаю, что мы у цели, что неизменны судеб законы…»

– Всем – добрый день!

Товарищ Ким вышел из кабинета. Трубка в зубах, черная кожаная папка под мышкой.

– Николай Андреевич!.. Товарищ Тулак!..

Рукопожатие вышло сильным и энергичным. Поручик, догадываясь, что сейчас все завертится, решил воспользоваться моментом.

– Товарищ Ким! Виктор Вырыпаев исчез.

– С ним все в порядке, – шкиперская бородка дрогнула. – Виктор Ильич включен в состав особой группы, за него не волнуйтесь… Ну, что товарищи? Пошли!

Знакомый широкий коридор, Сенатский корпус, второй этаж, до конца и налево. Семен сразу понял, куда они идут и невольно удивился. Отчего-то казалось, что они спустятся на первый этаж, где кабинет Троцкого или поднимутся на третий, к товарищу Каменеву.

Их опередили. В знакомой приемной трое молчаливых молодых людей в одинаковых гимнастерках окружали стол секретаря, прижав к стене мрачного темноволосого мужчину с густыми черными усами. Тот затравленно озирался, но даже не пытался вырваться.

Семен его узнал и вновь удивился. Иван Павлович Товстуха, главный помощник Генерального. Вот, значит, до чего дошло.

Еще двое в таких же гимнастерках стояли у двери в сталинский кабинет.

– Лунин и Тулак со мной, – товарищ Ким кивнул на дверь. – Остальные – согласно плану.

Поручик почему-то решил, что энергичный любитель трубок проложит себе путь ударом сапога, но тот приоткрыл дверь очень аккуратно, словно крышку от ящика с ручным бомбами.

– Разрешите?

– Здравствуйте, товарищи! Хорошо, что заглянули. Проходите!..

Товарищ Сталин ждал их посреди кабинета. Улыбался, сжимая зубами потухшую трубку-носогрейку, маленькие желтые глаза смотрели спокойно и с легкой хитринкой.

– Вижу, кто-то с утра пораньше затеял ряд перемен в нашем политическом строе. Думаю, надо посоветоваться на этот счет. Садитесь, товарищи!..

Он кивнул на стулья, стоявшие у большого Т-образного стола, а сам прошел на свое место под большим портретом Карла Маркса. Товарищ Ким положил черную папку на стол, но садиться не стал. Вынул трубку изо рта, спрятал в карман.

– Товарищ Сталин! По приказу Председателя Реввоенсовета Троцкого в Столицу введены войска. В Главной Крепости сейчас находится батальон Частей стратегического резерва РККА. Лубянская площадь и здание ГПУ блокированы. Такое положение нетерпимо, уже идут слухи о военном перевороте. Нужно решить вопрос немедленно. Товарищ Троцкий скоро придет в ваш кабинет вместе с товарищем Каменевым и в вашем присутствии подпишет приказ о выводе всех войск. Требуется только одно…

Ким Петрович немного помолчал, взял в руку папку.

– Наш отдел создан для того, чтобы приказы руководства выполнялись незамедлительно и точно. В декабре прошлого, 1922 года, Вождь дал указание о перемещении вас, товарищ Сталин, с должности Генерального секретаря ЦК…

Зашелестела бумага.

– Цитирую: «Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека…» Письмо подлинное, оно заверено секретарями и стенографистом. Прошло больше трех месяцев, а этот вопрос до сих пор не рассматривался.

Сталин молчал, вместо него ответил Николай Лунин.

– Письмо предназначено будущему съезду, товарищ Ким. Вы не должны вмешиваться, пока решение не принято. Иначе это и в самом деле напоминает переворот.

Любитель трубок дернул плечами.

– Я бы подождал, но Троцкий не хочет, против него в ЦК началась травля, и он опасается, что съездом будут руководить его враги. Войска вы видели. Троцкий их выведет и должности Генсека не получит, но вам, товарищ Сталин, нужно сейчас же написать заявление об отставке. Скажу сразу, что с этим согласно большинство Политбюро. Диктатора Троцкого они не хотят…

– И желают договориться на моих костях, – негромко перебил Сталин. – Знаю, уже сообщили… Зиновьеву кто-то очень умело подсунул памятное всем вам «обезьянье» дело. Григорий, известный храбрец, решил, что его собираются сделать крайним. Царем обезьян, понимаешь… Товарищ Ким, я сумею объяснить членам Политбюро суть этой дурацкой интриги. Жаль, что я не послушал вас, товарищ Лунин.

109